«В журналах можешь ты, однако, отыскать
Его отрывок, взгляд и нечто.
О чем бишь нечто? – Обо всем»А.С. Грибоедов, «Горе от ума»
«… Французы имели неосторожность свою революцию героизировать и романтизировать.
Они сохранили революционные цвета национального флага, даже отмечалось несоответствие текста французского гимна идеалам ООН. Из поколения в поколение лучшие художники кисти и слова, сцены и кинематографа превращали революционное наследие в часть национального идеала поведения француза. Народ в это поверил и поплатился. Францию трясло полтора века в трёх революциях, двух империях, двух реставрированных монархиях, пяти республиках, Франция терпела поражения в двух мировых войнах, которые, правда, выиграли за неё другие.
… Англичане тоже прошли через своё цареубийство, свою гражданскую войну, диктатуру, реставрацию. Но они проявили достаточно здравого смысла и отвергли революцию. Более того, сделали революционную тему неприличной. В их традициях есть место газонам и вересковым пустошам, Королевскому Дубу и елизаветинскому воинственному национализму, английскому завтраку и даже королю Артуру за Круглым Столом. Но нет места революционным безобразиям!»
В.Л. Махнач. «Отторжение революции»
Фраза, даже очень красивая, всё равно остаётся только фразой и не более того.
Мы любим красивые фразы. Вот, например, «… но не в том ли смысл жизни лани, чтобы пасть растерзанной под ударом лапы льва?» Суровая, дикая красота этой фразы завораживает вас, как завораживает чёрно-белая красота камчатских скал. Собственного смысла жизни мы так и не нашли, а вот поди же ты, смысл жизни лани открыли! Ладно, шла бы речь о смысле жизни стула. На нём сидят. Но стул создан человеком для вполне конкретной цели, которая идеально совпадает со «смыслом его жизни». Можно было бы согласиться с цитатой о лани и льве, если бы лани «создавались» львами, но, увы, лани, хм, «создаются» ланями же и, вероятно, они имеют при этом ввиду несколько иной смысл. Если ещё точнее, то ничего не имеют, а лишь размножаются, как и всё живое…
И всё же, какая красивая фраза!
Или вот ещё.
«Говорят, что дождь – это слёзы Господа по нашим грехам, и грешить и впредь». Я не ручаюсь за точность воспроизведения, но суть фразы сохранена. Красиво сказано. Правда, если вдуматься, то выводы малоутешительные. Грех – это плохо, но что же будет, если мы перестанем грешить? Нарушится то, что в учебниках называется круговоротом воды в природе. Вся влага земли, испаряясь, не будет возвращаться на землю. В перспективе – превращение планеты в пустыню и верная гибель. Так продолжайте же грешить, человеки! Воруйте, грабьте, убивайте, насилуйте, лгите, и да здравствует красивая фраза, указавшая нам путь ко спасению!..
И всё же, какая красивая фраза!
Вернёмся, однако, к тому, с чего начали. Оказывается, все беды Франции произошли оттого, что французы «имели неосторожность героизировать и романтизировать свою революцию». «Лучшие художники кисти и слова» только этим и занимались. А может быть, они описывали революционные события потому, что было что описывать? Разве Виктор Гюго и Оноре де Бальзак лгали? Или в то время было событие более глобальное, чем Великая французская революция?
«Народ в это поверил и поплатился». Народ поверил и «Францию трясло полтора века». И ещё потому, что сохранили цвета национального флага. И потому, что ничего не знали об идеалах ООН, наверное, потому, что последней ещё не существовало. Действительно, слова французского гимна, написанные в конце позапозапрошлого (!) века, не вполне соответствуют «идеалам ООН», хотя идеально подходят Декларации прав США, в которой записано право народа на восстание и которая существует и по сей день. Оказывается, это трёхцветный флаг виноват в том, что французы вновь поднялись в 1830 году, а не то, что королевское правительство решило ограбить свой народ, чтобы вознаградить эмигрантскую шваль за конфискованные во время Великой революции земли, не то, что отменило хартию 1814 года, не то, что взяло за горло печать и отменило свободу слова, разогнало неугодный ему парламент. Даже российский император Николай I был в ужасе от этих «мероприятий» своего французского коллеги, а что уж говорить о реакции французского народа!
Что касается революции 1848 года, спровоцированной кризисом, усугублённым неурожаем и «картофельной болезнью», то она прокатилась по всей Европе и охватила многие страны, отнюдь не имеющие своих «героизированных и романтизированных» революций.
И, наконец, не бездарность ли французского королевского правительства спровоцировала рождение Парижской Коммуны, выросшей как сила, способная, в отличие от короля, отразить нашествие пруссаков, и лишь потом как революционная сила?
От утверждения «Франция терпела поражения в двух мировых войнах» ум начинает невольно заходить за разум, как у профессора географии, описанного Ильфом и Петровым, который однажды заглянул на свежеизданную карту и, не найдя там Берингова пролива, сошёл с ума. Как-то сразу хочется тихонечко и робко спросить, а кто же всё-таки выиграл Первую мировую, Франция или Германия? Потом начинаешь вспоминать последний натиск на Париж выдыхающейся германской армии осенью 1918 года, её разгром и повальное бегство, Компьенский лес, штабной вагончик маршала Фоша, капитуляцию, Версальский мир и с облегчением вздыхаешь – у-ф-ф! – всё же победила Франция. Нужны комментарии? У меня их нет.
В 1940 году Франция действительно потерпела поражение, но причём здесь Великая революция? Насколько известно, революционная Франция все свои войны выиграла, да ещё и в невероятно сложных условиях. И Бонапарт своими победами во многом обязан именно армии, созданной революцией! Если бы не новоявленный монарх, положивший конец «революционным безобразиям», не зарвался, а вспомнил бы слова революционера Жоржа Дантона, ограничивающего территориальные притязания Франции Альпами, Пиренеями, морями и Рейном, то была бы в Европе держава более великая, чем Франция?
По-видимому, все вышеперечисленные события имеют несколько иные причины, чем сохранение гимна и флага, книги Гюго и Бальзака, картин Давида и, тем более, кинематограф. Впрочем, что до этого тем, кто превыше истины ставит красивую фразу!
Итак, Францию «трясло», а вот Англию «не трясло».
За неимением времени ограничусь лишь перечислением некоторых событий английской истории со времени реставрации Карла II Стюарта: восстание Монмаута, гэмпденские клубы, «одеяльники», король Лудд, капитан Свинг, чартизм, колониальные войны (буры, зулусы, сипаи), крушение империи – потеря практически всех колоний, две мировые войны, в которых Англия уцелела лишь благодаря своему географическому положению и тому, что эти войны «выиграли за неё другие», а именно, всё та же Франция и СССР…
Известно ли вам, что многие из вышеперечисленных событий, даже не считая мировых войн, по масштабам принесенных жертв намного превосходят потери Франции в революциях 1830, 1848, 1870 годов вместе взятых? И это называется «не трясло»? Поздравляю!
И всё же второй революции в Англии не было. Потому что англичане «отвергли революцию»? Или потому что более давние традиции парламентаризма, обеспечивающего постоянную смену правящих кабинетов, которые делали уступку за уступкой, давали людям надежду, показывали, что жизнь народа можно постоянно улучшать без таких радикальных средств, как революция? Что было бы с Англией, если бы каждое новое правительство делало не шаг вперёд, а шаг назад, как во Франции, Испании, Италии? Если Англию и при этом «не трясло», то можно себе представить, как бы её «не трясло» в иных, менее благоприятных условиях! Не стану вдаваться в анализ экономических особенностей Англии, но они также сыграли немаловажную роль в её истории. И, наконец, нельзя обойти вниманием реформы Ллойда Джорджа, которые были таким огромным шагом навстречу требованиям народа, что революция в Англии стала абсолютно невозможной.
И если уж говорить о традициях, то «неприличие» революционной темы что-то уж больно отдаёт эстетствующим снобизмом, а кроме Королевского Дуба в Англии имеется также платан Толпадских мучеников. Впрочем, что уж там о деревьях, у нас своих «дубов» хватает.
Поговорим лучше о других, несправедливо обойдённых «красивой фразой».
Испания. Пять революций! Но это по учебникам. Некоторые исследователи считают, что семь. Есть, правда, историки-экстремисты, которые считают, что двенадцать, но, думаю, и семи хватит. Опять революционные традиции будем обвинять? Кто же «романтизировал и героизировал» испанские революции? Неужели все эти изабеллы, карлы, амадеи и альфонсы, которые лишь опомнившись с остервенением отнимали у народа всё, что только было завоёвано очередной революцией? Или всё же этим количеством революций народ пытался возместить недостаток их качества, ибо никогда ни одна революция не доводилась до логического конца, а всё, что было сделано, отбиралось обратно? Это же надо, никаких флагов и гимнов, а столько «тряски», к тому же закончившейся фашизмом.
И ещё о традициях. В США свою революцию чтут. Американцы оставили и Декларацию прав, столь же мало соответствующую идеалам ООН, как и гимн Франции; американский фольклор, наполненный песнями и легендами времён войны за независимость; бронзу и мрамор, серебро монет и бумагу доллара, хранящие лица и имена героев революции. И тем не менее, Америку «не трясло». Гражданская война Севера и Юга вряд ли имеет отношение к революции, разве только то, что последняя не отменила вовремя рабовладения, но и герои этой войны пользуются уважением американцев, несмотря на цвета их знамён. Как видите, «героизация и романтизация» мало повлияли на историю США. Фактически Америку «трясло» меньше всех.
В конце концов, можете ли вы привести примеры того, чтобы народ безропотно, как скотина, сносил все тяготы, а власть имущие хоть что-нибудь бы делали для облегчения его жизни без того, чтобы народ этого не требовал? Поэтому, что касается «идеала поведения француза», то честь и слава поведению народа, который готов отстаивать своё человеческое достоинство, свободу и право на счастье. Рабом быть гораздо легче.
Чтобы сочинить красивую фразу, требуется меньше умственных усилий, времени и места, чем для того, чтобы осознать её нелепость и возразить. Судите сами. Перед вами четыре страницы машинописного текста, а красивая фраза заняла немногим более десятка строчек. Что это доказывает? А только то, что сочинять красивые фразы, особенно, если это соответствует конъюнктуре, гораздо проще, чем устанавливать истину.
И завершить эту тему хотелось бы словами одного великого американца по имени Бенджамин Франклин. Он произнёс эти слова, имея ввиду как раз именно эту «часть национального идеала поведения француза»: «У каждого человека две родины: одна своя, другая – Франция».
Под этой красивой фразой я с удовольствием подписываюсь.
И всё же, какая красивая была фраза!
г. Донецк, 1999 г.